Войны и мобилизация постиндустриального периода.

Научно-технический прогресс в середине 20-го века сделал невозможными тотальные войны индустриального периода. Наличие сразу у нескольких сверхдержав ядерного оружия означало их взаимное уничтожение с началом войны между ними. А при дальнейшем росте ядерных арсеналов – уничтожение всей цивилизации.

Но вооруженные конфликты не прекратились. Просто войны стали «малыми». Они ведутся руками сателлитов против сателлитов противника, а также руками радикалов, террористов, политтехнологов и так далее. Это тоже войны, но задачи в них ставятся совсем другие. Сверхдержавы не стремятся уничтожить армии друг друга и не стремятся напрямую навязать свою политическую волю. Им нужно ослабить противника экономически и политически. Первое достигается за счет роста военных расходов, а также гипертрофированности военных бюджетов и ВПК противника; второе – за счет снижения внешнеполитического престижа агрессора, за счет потери им сателлитов при поражении, за счет внутреннего недовольства граждан в государстве-противнике поражениями, людскими потерями и военными расходами.

В такой войне массовые армии с недорогим оружием становятся неэффективны, поскольку жизни солдат становятся слишком дороги для правительств. Это наглядно показала Вьетнамская война, которую США проиграли из-за внутриполитической дестабилизации. Эффективны становятся наемники и профессионалы, которых вооружают самым дорогим и эффективным (в пересчете на единицу, не на вложенный доллар) вооружением.

Если армия становится профессиональной, то в экстренной ситуации очень сложно быстро увеличить ее в несколько раз. Вновь, как в докапиталистическую эпоху, можно мобилизовать 2% – 4% (в самом лучшем случае) населения, причем собственно в воюющей армии будет находиться меньшинство из них. Заметим также, что сокращение численности армии означает также и то, что становится сложнее мобилизовать людей на борьбу с невоенными кризисами и нечем этих людей «вооружить».

Сокращение армий означает, что производство вооружения тоже перестает быть массовым. Его производят небольшими сериями на специализированных предприятиях, а потому мобилизация промышленности уходит в прошлое. Во-первых, ее теперь трудно осуществить из-за особенностей вооружения и технологий, во-вторых, в ней нет необходимости, поскольку исчезли массовые армии.

В результате, вопросами мобилизации экономики никто не занимается. Поэтому способность экономики к мобилизации сокращается, как и способность общества мобилизоваться. У государства при этом исчезает желание поддерживать собственную промышленность. А заодно исчезает и желание поддерживать истинно демократические институты в политической сфере, поскольку исчезает потребность государства в гражданах, готовых защищать его. (При этом падает и опасность вооруженного восстания недовольных, но способных воевать граждан.)

Снижение готовности к военной мобилизации означает, кроме всего прочего, и снижение готовности мобилизовать экономику в иных случаях. Ведь энергетическая система создается без запасов мощности и надежности, которые были бы нужны в экстренной ситуации, но не нужны в обычной жизни. Ведь система транспорта тоже более не рассчитана на переброску и снабжение миллионных армий. А в промышленности (и в государственных департаментах ее контролирующих) нет людей, знающих, как перестроить производство на выпуск экстренно потребовавшейся продукции, и умеющих это быстро сделать.

И в результате, несмотря на совершенствование техники и технологии, относительная способность экономики, государства и общества мобилизоваться для борьбы с каким-либо кризисом снижается. Это относится и к стихийным бедствиям природного и техногенного характера, и к социальным потрясениям (гуманитарным катастрофам), и к политическим кризисам.

В частности, Европа весь период 2010-х годов сталкивалась с разнообразными кризисами, а мобилизоваться для борьбы с ними не смогла. Главнейшим из них был, разумеется, миграционный кризис, носивший затяжной характер, но имевший несколько обострений. Европейская система безопасности почти ничего не смогла сделать, чтобы преодолеть этот кризис. А система власти ничего не смогла сделать, чтобы мобилизовать силы общества для минимизации последствий.

Кризис 2020 года также показал неспособность наиболее развитых экономик мобилизоваться для борьбы с глобальными катастрофами. А ведь к борьбе с подобными катастрофами (пусть и рукотворными) цивилизация готовилась в течение всего 20-го века. В ходе ПМВ, напомним, воюющие страны смогли буквально за год произвести миллионы противогазов. А в 2020 году никак не удавалось обеспечить страны, пораженные эпидемией, хотя бы простыми респираторами.

Cодержание: Экономическая история цивилизации.