Про русскую мобилизацию и развертывание резервных частей. (3)

Еще хуже складывалась ситуация в резервной артиллерии. Резервисты едва успевали получить свои орудия из арсеналов и привести их в порядок. Произвести пристрелку и добиться слаженности работы расчетов времени не было. Кроме того, резервная батарея получала всего двух кадровых офицеров, а этого совершенно недостаточно для эффективного ведения огня с закрытых позиций. В общем, годилась такая батарея только для стрельбы в упор с открытой позиции, хотя постепенно в боевых условиях эффективность огня резервных батарей сравнивалась с эффективностью регулярных по мере обучения офицеров-запасников и расчетов орудий.

Проблемой резервной артиллерии были лошади. Во-первых, они были получены по мобилизации, т.е. в среднем были хуже, чем армейские; во-вторых, они не были приучены работать в шестерке (именно шестерка тянула зарядный ящик и дивизионную пушку); в-третьих, эти лошади не были привычны даже к стрельбе собственных орудий и управлять ими в бою было очень непросто.

Возникали и проблемы с зарядными ящиками для парковых бригад (перевозивших запасной боекомплект для батарей) – исправных не хватало на все резервные дивизии, поэтому снаряды возли на обычных обозных повозках.

Зато по количеству артиллерии русская резервная дивизия не уступала перволинейной. И если бы русские генералы не торопились вводить их в дело, резервные дивизии мало уступали бы остальным в бою. Для сравнения заметим, что германская резервная дивизия вдвое уступала полевой дивизии по количеству орудий. Германская резервная дивизия по артиллерии была даже слабее русской (на четверть).

Таким образом, на бумаге русская резервная дивизия была полноценным соединением, не уступавшей дивизиям, существовавшим в мирное время. За это министру Сухомлинову честь и хвала. Однако, поспешность формирования резервных частей; недостаток в них кадровых офицеров и унтер-офицеров; необученность нижних чинов и несколоченность подразделений здорово снижали их ценность в бою. В первые три-четыре месяца войны (по задумке военного министерства) эти дивизии должны были находиться в самых спокойных местах: прикрывать побережье Балтики и Черного моря, стоять на границе с Румынией, исполнять роль крепостных гарнизонов. И лишь потом, по мере смены их частями ополчения, резервные дивизии можно было направить на фронт. Однако, в реальности все сложилось иначе, и уже в конце августа многие резервные дивизии были брошены в пекло сражений.

Кроме резервной пехоты в августе 1914 на базе крепостной артиллерии началось формирование бригад тяжелой полевой артиллерии. С кадрами ситуация здесь была намного лучше. Резервистов брали только на вспомогательные должности. Затруднения часто возникали с лошадьми, которых требовалось очень много (и нужны были лошади сильные). И была еще одна специфическая проблема – многим тяжелым полевым батареям пришлось воевать не тем оружием, на которое рассчитывали их командиры, и на котором обучались расчеты. Вместо новых полевых гаубиц тяжелой артиллерии пришлось довольствоваться неповоротливыми и очень тяжелыми 6-дюймовыми пушками состоявшими в крепостной артиллерии.

И наконец, нужно отметить, что в августе 1914 года шло формирование второочередных казачьих полков, которые должны были стать корпусной конницей. До их прибытия на фронт армейские корпуса были практически лишены возможности вести разведку на расстояние свыше 10 км. Зато надо заметить, что хотя второочередные казачьи полки действовали недостаточно слаженно, подготовка кадров в них была на много более высоком уровне, чем в резервных пехотных частях.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.