Д. А. Милютин. Положение дел в ВМ в 1861 г. Часть 4.

ства войск и положения солдата. Комитет тщательно разбирал все статьи полкового хозяйства и определял размеры всех видов довольствия; он также не упустил из вида жалкого состояния войскового обоза и предложил новый образец полковой повозки, хотя уже имелся в виду другой проект, выработанный специальною обозною комиссией генерал-адъютанта Лутковского. Для сравнительного обсуждения обоих проектов образована была в конце 1861 года новая комиссия, под председательством члена Военного Совета генерала Липранди. Комитет Лауница затронул и вопрос обмундирования и снаряжения войск, с целью упрощения и удешевления их, а вместе с тем облегчения солдата. Некоторые из предложенных комитетом изменений по этой части были уже одобрены Государем в 1861 году; другие еще разрабатывались.

Кроме работ означенного комитета имелись в виду и другие предположения по Инспекторскому департаменту: установить правильный порядок для выбора лиц на должности командиров частей войск, для чего завести кандидатские списки; привести в большее единообразие чинопроизводство в разных разрядах войск, причем затронут был щекотливый вопрос о преимуществах гвардии «старой» и «молодой» пред армией, и т.д. Приступлено было к пересмотру правил и форм делопроизводства, в особенности же сокращение чрезмерно обременявших войска срочных донесений. Но всех затронутых в это время частных вопросов перечислять было бы здесь невозможно.

Одною из самых трудных задач было - поднять нравственно положение солдата и в особенности унтер-офицера. В этом отношении положение армии хотя несколько и улучшилось в последнее время, однако ж все еще представляло многие черты непривлекательные Стоит заметить, какие элементы входили в состав комплектования войск. В 1861 году в числе 73514 человек, поступивших на пополнение годовой убыли, значилось: 2112 рекрут, взятых в зачет будущих наборов или без зачета (т е. сданных в виде наказания); 567 – отданных в солдаты за бродяжничество и проступки, 587 – зачисленных во внутреннюю стражу из других ведомств по «неблагонадежности» в поведении; 247 – солдатских детей; 5688 – обращенных из неспособных 2-го и 3-го разрядов; 34 – воспитанника военно-учебных заведений, выписанных за дурное поведение, и т.д.. На правах вольноопределяющихся поступило только 389 молодых людей.

Цифры эти показывают, что на войска в то время еще смотрели как на какое-то пенитенциарное заведение. Поэтому в них

[255]

скоплялось весьма большое число «порочных» и «штрафованных» нижних чинов. В 1861 году было до 3611 бежавших, что составляло 4,3 на каждую 1000 человек наличного состава; (в 1859 году приходилось почти 6 на 1000 человек). В законах того времени еще существовало определение известной платы за поимку беглых солдат. Раз попавший на службу солдат делался как бы казенною собственностию; участь его ничем не была ограждена. Так, на пример, на основании Высочайшего повеления 1858 года из Корпуса внутренней стражи и некоторых оренбургских линейных батальонов «порочные» нижние чины были отправляемы в Восточную Сибирь для обращения в казачье сословие в новоприобретенном Амурском и Уссурийском крае, и в течение четырех лет (1858-1861) таких людей переселено 14362, да при них 3400 женщин и детей. Можно представить себе, что это был за элемент для образования нового казачьего войска, предназначенного для занятия и защиты пограничного края. Подобным же образом и на Кавказе нередко поступившие по набору нижние чины перечислялись, по распоряжению начальства, в казаки или в поселяне.

Немалую обузу для Военного министерства составляла масса «неспособных» нижних чинов, разделявшихся на четыре разряда. Только причисляемые к 4 разряду совсем увольнялись в отставку или возвращались в первобытное состояние; 3-й разряд увольнялся во временной отпуск; люди же 1-го и 2-го разрядов оставались в разных нестроевых командах и при батальонах внутренней стражи, напрасно обременяя казну своим содержанием без всякой пользы для службы. В один 1861 год было причислено к батальонам внутренней стражи 7384 неспособных 2-го разряда, и уволено в отпуск 5512 человек 3-го разряда.

Оставление неспособных 2-го разряда при батальонах внутренней стражи предположено было отменить; переселение «порочных» солдат в Восточную Сибирь было прекращено. В 1861 году состоялось Высочайшее повеление (4-го июля) об отмене определения в военную службу бедных дворян Империи и Царства Польского, а также повеления 2-го апреля 1853 года об обязательном зачислении в военную службу сыновей офицеров и чиновников, не дослуживших до права потомственного дворянства. Кроме отмены этих драконовских мер, Высочайше утверждено (26-го июня) положение Военного Совета о дозволении вольноопределяющимся выходить в отставку, когда пожелают. Сроки выслуги на офицерский чин для вольноопределяющихся были

[256]

тогда установлены различные, по сословиям, и достигали для недворян 6 и 12 лет. Понятно, что военная служба не могла привлекать молодых людей недворянского сословия, чем и объясняется малое число поступавших в войска вольноопределяющихся.

С повышением требований военной службы и с упразднением кантонистов войска начали встречать затруднение в комплектовании унтер-офицерского состава, а также писарей, мастеровых и других нестроевых должностей. Хотя от прежних батальонов кантонистов еще оставались так называемые «училища военного ведомства», но заведения эти сделались уже анахронизмом; предполагалось упразднить их или коренным образом преобразовать. Состоявшие при этих училищах «мастеровые команды» решено было упразднить неотлагательно. Команды эти, имевшие назначение приготовлять для войск мастеровых, состояли из солдатских сыновей (большею частию евреев), отдаваемых на 5-летний срок в обучение частным хозяевам ремесленных заведений, по контрактам. Такое учреждение - сколок прежнего крепостничества - не могло быть долее терпимо. Таким образом, Военному министерству предстояло изыскивать новые меры для устранения встречаемых войсками затруднений в приготовлении собственными средствами как унтер-офицеров строевых, так и разных нестроевых.

В деле благоустройства и совершенствования армии имеет первостепенное значение - хороший офицерский состав. И в этом отношении тогдашнее положение наших войск нельзя было признать удовлетворительным. Со времени Крымской войны в армейской пехоте образовался большой сверхкомплект офицеров; в числе их оставалось еще много таких, которые принимались на службу во время самой войны без всякого разбора, и хотя потом значительная часть этих офицеров была увольняема, однако ж такая очистка армии от непригодного элемента продолжалась еще и в 1861, и следующих годах. В кавалерии же, напротив того, жаловались на некомплект офицеров. Служба в армии была так непривлекательна, что молодые люди с достатком перестали стремиться к офицерскому званию.

В отношении к образованию офицерский состав делился на две резко отличавшиеся категории: главная масса офицеров в армии состояла из выслужившихся юнкеров, вольноопределяющихся и унтер-офицеров общего срока службы; большая часть этих офицеров не имела никакого образования; много было едва грамотных; военные же их познания ограничивались строевыми

[257]

уставами. Другая категория - воспитанники кадетских корпусов и других военно-учебных заведений - составляли меньшинство, служили почти исключительно в гвардии, в специальных родах оружия; в военных управлениях. Из этой категории офицеров старшие, выпущенные из корпусов в давние времена, большею частию были хорошие служаки, фронтовики, но мало развитые и чуждые вовсе специально-военного образования; младшие же – питомцы недавних выпусков, более образованные и развитые, к сожалению, были в значительной доле заражены тогдашнею революционною пропагандой, относились с пренебрежением к военной службе и составляли, можно сказать, опасную язву в войсках.

В четырехлетие, протекшее с Крымской войны, почти ничего не было сделано для возвышения и улучшения офицерского состава. Учреждение офицерских школ – стрелковой в Царском Селе* и кавалерийской в Елизаветграде – имело цели совершенно специальные - приготовлять инструкторов по части стрельбы и кавалерийского дела. Заведения эти не имели будущности; ибо цели учреждения их могли с большею пользою и меньшими издержками достигаться посредством преобразования образцового пехотного батальона и образцового кавалерийского эскадрона в учебные части, что вскоре и было сделано. Закрытию означенных школ содействовало и то обстоятельство, что в среду обучавшихся офицеров проникла довольно в сильной степени тогдашняя революционная пропаганда.

Тою же прискорбною заразой страдали и все три военные академии (Генерального Штаба, Артиллерийская и Инженерная), которые в управление покойного Я.И. Ростовцева и благодаря его личным стараниям получили непомерное расширение в ущерб специальному назначению каждой из них. В последние годы во всех трех академиях был громадный наплыв слушателей, чему покойный Яков Иванович радовался, считая академии в некотором роде военными университетами, имеющими целью возможно широкое распространение в войсках высшего научного образования. К сожалению, с увеличением числа учащихся заметно понизился уровень их образования и способностей; понизилась и

^* Начальником школы был полковник лейб-гвардии Финляндского полка Банковский, получивший 30-го августа 1861 года назначение директором Павловского кадетского корпуса, с производством в генерал-майоры. Начальником же офицерской стрелковой школы назначен был флигель-адъютант полковник барон Корф.

[258]