Д. А. Милютин. Положение дел в ВМ в 1861 г. Часть 6.

состоянием и преуспеянием народа. Министерство не должно забывать, что казачьи территории — не военные лагери, но части государства, имеющие полное право пользоваться благами гражданского и экономического развития, наравне с другими частями Империи.

В этих видах предстояло приступить к целому ряду мер и преобразований по всем частям гражданского устройства с тою целью, чтобы применить по возможности к казачьим областям предпринимаемые общие государственные реформы; устранить все те устаревшие особенности казачьего быта, которые, не принося пользы в военном отношении, только задерживали гражданское преуспеяние и способствовали отчуждению казачьего населения.

Существовавшее законодательство относительно казачьих войск, основанное на Положении, составленном в 1835 году для Донского войска, совершенно устарело и не могло уже служить руководством на практике. Некоторые из казачьих войск вовсе не имели утвержденного Положения. Еще в 1859 году возникло в министерстве предположение о составлении для всех казачьих войск новых Положений; составление предварительных проектов было возложено на временные комитеты, образовавшиеся во всех войсках, под председательством атаманов их. Сроком представления проектов назначено было 1-е января 1862 года; но работы в комитетах подвигались туго, некоторые из них просили отсрочки. Притом работы эти, как и предвиделось, велись на совершенно различных основных началах. Поэтому в 1861 году министерством признано было необходимым преподать местным комитетам одну общую программу, в которой были бы установлены общие начала для всех Положений, насколько такое единообразие признавалось возможным и необходимым, с предоставлением комитетам применять эти основные начала к каждому войску, сообразно особенным местным условиям. Для составления этой программы образован был «временный комитет» при Управлении иррегулярных войск, под председательством нового начальника этого управления генерал-лейтенанта Карлгофа. Другой временный комитет образован был при том же управлении для определения главных оснований военного и гражданского устройства Кубанского казачьего войска, которое находилось тогда в положении исключительном: оно составилось из слияния двух разнородных войск – бывшего Черноморского с частию бывшего «Кавказского линейного». Образовавшееся новое войско – Кубанское получило

[263]

значительное приращение заселением обширного пространства за Кубанью, где в течение одного 1861 года водворено 11 новых станиц и сформирована новая бригада из двух новых полков. Водворенным на новых местах казакам, как уже сказано, предоставлены были, в виде приманки, исключительные права по поземельному владению, противуречившие основным началам казачества.

Некоторые из казачьих войск находились в то время в положении крайне неудовлетворительном; именно – Азовское и Новороссийское. То и другое, по малочисленности населения и по земельному стеснению, лишены были возможности получить и в будущем развитие и значение. Азовское войско, занимавшее в прежнее время низовья Дуная*, приучилось к службе на воде; а потому, с перемещением его на берега Азовского моря, несло крейсерскую службу, на легких баркасах, вдоль Кавказского берега. Предполагалось азовских казаков переселить на этот берег, равно как и Новороссийское войско, занимавшее весьма невыгодное расположение в южной части Бесарабии.

Войско Башкирское, в котором считалось до миллиона душ обоего пола, существовало почти только по имени. Положением Комитета министров в 1855 году уже решено было постепенно обращать башкир в гражданское состояние; из числа 28 кантонов, на которые делилось войско, 19 были уже освобождены от военной службы, взамен которой население было обложено известным денежным сбором; остальные 9 кантонов пока отбывали еще казачью службу малыми командами; но имелось в виду вскоре упразднить окончательно все Башкирское войско**.

Из числа сделанных в 1861 году многих частных распоряжений по иррегулярным войскам заслуживают упоминания***: включение Тобольского конного полка, Тобольского пешего батальона и Томского городового полка в состав Сибирского казачьего войска и сравнение офицеров Кубанского и Терского войск в окладах жалования с офицерами армейской легкой кавалерии.

^* Далее в автографе зачеркнуто, «еще до переселения своего в Турцию в 1829 году»

^** Далее в автографе зачеркнуто, «и передать население в ведение местного гражданского начальства»

^*** Далее в автографе зачеркнуто: «изъятие Астраханского казачьего войска из под начальства астраханского военного губернатора».

[264]

Б.

Военное управление. Рядом с предположенным изменением устройства наших вооруженных сил стоял другой, не менее капитальный вопрос — преобразование нашего военного управления.

Существовавшие у нас в то время управления войсковые и военно-административные не составляли стройной организации; между разными органами администрации и разными инстанциями власти не было правильной связи. Отсюда происходило излишество инстанций, многочисленность личного состава, усложнение отношений, размножение переписки. Не подлежало сомнению, что в тогдашнем устройстве военного управления можно было произвести многие упрощения и сокращения; но от этих сокращений нельзя было ожидать заметных сбережений в расходах. По моему мнению, пересмотр наших штатов управлений был необходим не в видах финансовых, а с целью упрощения административного механизма, приведения его в стройность посредством лучшего распределения органов и властей. Сокращения же, какие могли оказаться при этом в личном составе и в расходах, должны были послужить не в пользу Государственного казначейства, а к возможному повышению установленных с давних времен скудных окладов содержания служащих.

Главный и общий недостаток существовавшего у нас военного управления заключался в чрезмерной централизации его, уничтожавшей всякую самостоятельность административных органов, стеснявшей их мелочною опекой высших инстанций. Поэтому в основание предположенных преобразований была положена — возможная децентрализация всего военного управления посредством введения территориальной системы.

Предположение это заключалось в том, чтобы образовать военные округа, в которых главные начальники сосредоточивали бы в себе и высшее командование расположенными в округе войсками, и заведование местными органами военной администрации. Начальники эти, облеченные достаточно самостоятельною властию и правами, должны были служить непосредственными органами центральной власти для ближайшего на местах контроля за действиями местных хозяйственных учреждений. Предполагалось вместе с тем соединить в одном лице звания главного начальника военного округа и генерал-губер-

[265]

натора там, где существование этой последней власти признавалось нужным. В военное же время военно-окружная организация облегчила бы мобилизацию войск, доставила бы готовое устройство базиса и тыла действующей армии. Личный состав военно-окружных управлений послужил бы кадром для скорого сформирования полевых управлений армий.

Мысль о территориальной системе военного управления зародилась у меня еще за несколько лет ранее, именно в начале 1856 года и была изложена тогда в записке, составленной мною вследствие одного разговора с моим дядей графом Павлом Дмитриевичем Киселевым о военном положении России. Мысль эта постепенно развилась в продолжение моих работ по устройству военного управления на Кавказе, окончательно же выработалась в конце 1861-го и в последующие годы.

С образованием военно-окружного управления предположено было упразднить в мирное время не только существовавший главный штаб 1-й армии, но и деление войск на корпуса, в том соображении, что распределение войск на армии и корпуса, зависящее от обстоятельств военного времени, может без особых затруднений совершаться во время самой мобилизации войск. В мирное же время высшею единицей в группировке войск полагалась дивизия, причем имелось в виду предоставить начальнику дивизии несколько большие, чем прежде, права и значение.

Предположенное упразднение в мирное время корпусной организации вызвало впоследствии наиболее нападок на военно-окружную систему. Постоянному существованию армий и корпусов приписывалась та выгода, что избегалось формирование новых штабов при самом начале войны, и что войска выступали в поход под начальством тех лиц, с которыми они уже свыклись, и которые знали близко подчиненные им войска. Но выгода эта была более воображаемая, чем действительная. Опыт всех прежних войн показывал, что с самого начала мобилизации происходила значительная перетасовка начальствующих лиц; только немногие из командиров крупных частей оставались на своих местах; войска распределялись по стратегическим соображениям, так что редко целый корпус оставался в своем составе; случалось, что корпусный командир оставался с одним штабом своим без войск, в то время, как формировались временные отрядные штабы. Надобно притом заметить, что упразднение корпусов в мирное время было предложено

[266]