Итоги Великого отступления. Часть 7.

Осталось ответить на вопрос: «Вызвано ли было Великое Избиение только объективными причинами или у него были конкретные виновники?»

Сразу нужно оговориться: у «объективных» причин: кризиса снабжения русской армии, численного и технического превосходства немецких армий тоже были свои виновники. О них здесь уже неоднократно упоминалось, как о прямых и косвенных виновниках предыдущих поражений русской армии. Теперь же посмотрим, была ли возможность избежать поражения у тех, кто руководил армией летом 1915 года.

И несомненно, что пока русская армия не потеряла боеспособность, и пока русские имели все возможности пользоваться военными железными дорогами в Польше, Верховный Главнокомандующий и Командующий Северо-Западным Фронтом могли по своему желанию сосредотачивать силы и наносить контрудары. Из несостоявшихся контрударов можно перечислить: удар в правый фланг Макензену (а может и в оба фланга) в июле 1915 года; удар в правый фланг Галлвицу в начале августа; фронтальный контрудар в районе Ковно или удар в разрыв между 10-й и Неманской армиями германцев в середине августа; контрнаступление со стороны Риги, контрнаступление со стороны Двинска в середине сентября.

И даже материальные ресурсы для этих контрударов были. Те самые, которые оказались подарены врагу в крепостях на западной границе. Крепости все равно пришлось бы оставить, но германцы получили бы только кирпич и бетон, а не орудия и снаряды. Но ведь ни одного из этих контрударов не было!

Русскому командованию не хватило воли, чтобы начать отход раньше, проводить его быстрее, попытаться перехватить инициативу и сорвать планы противника масштабными перегруппировками с использованием железных дорог. Нужно, разумеется, отметить, что во время Виленской операции русские смогли провести масштабную перегруппировку армий пешим ходом, но было уже слишком поздно.

(Потенциально даже армия, потерпевшая поражение, но сохранившая силы для дальнейшей борьбы, способна перехватить у противника инициативу грамотным маневром и навязать ему свою волю. Германцам это удалось под Лодзью, а французам – на Марне. Русскому командованию ничего подобного сделать не удалось в течение всей летней кампании.)

Таким образом, Великий князь и генерал Алексеев лично виновны в том, что случилось с русской армией. Потом мифотворцы Белого движения создадут легенду о том, что Алексеев якобы спас армию при отводе ее из Польши. На самом деле он ее добил. Русская Императорская Армия, как профессиональная армия, ведущая свою историю от Петра Великого, перестала существовать. А ставить Алексееву в заслугу то, что германцы не смогли окружить ни одной русской дивизии (не считая четырех в Новогеоргиевске), не стоит. Пехотой можно окружить только ту пехоту, которая продолжает бой. Убегающего противника не окружают. Его преследуют и берут в плен, когда он устает бежать. Именно это и происходило с русской армией во второй половине Великого Избиения. Кстати, в германской истории Первой Мировой в период с начала августа по середину сентября речь идет почти исключительно о преследовании отходящего противника…

Отметить нужно и пассивность в течение лета генерала Иванова и его войск, как будто перед Юго-Западным Фронтом продолжали находиться подавляющие силы противника, а не примерно равные ему силы австрийцев. Сил у Иванова было немного, но это не повод, чтобы не предлагать активные решения. Ведь в течение июля – августа 1915 года растягивался не только фланг ЮЗФ, но и фланг Группы армий Макензена. А значит, появлялась и великолепная возможность для контрудара, который упредил бы поход австрийцев на Луцк и Ровно.

Были и другие, частные, виновники поражений, но их роль была указана при рассмотрении отдельных операций весенней и летней кампаний 1915 года.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.