Мессинская операция в июне 1917-го. Часть 9.

Британцы признали свою победу в Мессинской операции великолепным успехом, но все же без ложки дегтя не обошлось. Британская тактика наступления сработала очень хорошо. Две полосы обороны были пройдены без затруднений; артиллерия смогла добиться тотального разрушения трех полос обороны; взаимодействие пехоты и артиллерии во время атаки было отличным.

Но как только пехота ушла за гребень и оторвалась от артиллерии на значительное расстояние, у британских артиллеристов возникли проблемы. Пейзаж изменился настолько, что были потеряны ориентиры для стрельбы, наземные наблюдатели не видели результаты стрельбы своей артиллерии, а с воздуха было непонятно, кто и куда стреляет. Поэтому британская пехота с вечера 7 июня регулярно страдала от огня собственной артиллерии. Причем можно предположить, что нередко это происходило не только из-за ошибок, но из-за банального износа стволов орудий, которым приходилось стрелять на пределе дальности, что вело к большому разбросу снарядов. В эти же дни британская пехота страдала и от огня германской артиллерии, которую невозможно было достать с прежних позиций британских артиллеристов.

Поэтому в плане тактики было признано, что наступление в Мессинской операции было слишком глубоким, что атаковать нужно на расстояние милю, а максимум – две. Т.е. за одну атаку нужно захватывать одну полосу и выходить на ближние подступы ко второй. При этом взводная тактика наступления пехоты была признана вполне адекватной в ситуации, когда вражеские позиции перепаханы артиллерией, и сопротивление носит очаговый характер.

Если для британцев Мессинская операция стала успехом, то для германцев потеря Дуги у Витшаете стала шоком и трагедией. Причем произошло это не из-за тотального превосходства противника в людях и в технике, и не из-за тактического превосходства британцев на поле боя, а из-за самых обычных просчетов и ошибок германского командования, начиная от принца Рупрехта до командиров атакованных дивизий.

Итак, германцы знали, что оборонительные позиции на обращенном к противнику склоне возвышенности уязвимы для огня артиллерии (это было для них почти аксиомой); также они догадывались, что готовится минная атака, и масштабы атаки они могли оценить хотя бы по первому дню Битвы на Сомме. Кроме того, германским начальникам было прекрасно известно, что методы глубокой вязкой обороны вполне работают.

В подобной ситуации задолго до наступления противника основной оборонительной полосой должна была быть объявлена вторая. Соответственно, вторая полоса должна была быть подготовлена к занятию ее большими силами: Нужно было построить убежища, пулеметные точки, создать опорные пункты и усилить все заграждениями и препятствиями. Впереди второй полосы укрепления должны были остаться, но их нужно было приспособить для глубокой обороны малыми силами, создав между полос множество небольших опорных пунктов со скрытыми огневыми точками. Первая оборонительная полоса вообще должна была стать зоной боевого охранения, где главной задачей было бы не пропустить противника вглубь позиции во время разведывательных рейдов.

Соответственно, менялась и задача артиллерии. Та артиллерия, которая имелась к началу британской артподготовки, должна была, в основном, продолжать оставаться на своих позициях, но стараясь не молчать, а вести контрбатарейную борьбу. А вот резервы артиллерии должны были использоваться не только для подавления вражеской артиллерии, но и для создания заградительного огня перед второй оборонительной полосой. Для этого подходили 21-см мортиры, тяжелые гаубицы 13-го года, легкие пушки 16-го года. Учитывая, что от ближайших вражеских батарей до 2-й полосы было 4 – 5 км, а все эти орудия можно было разместить на расстоянии около 9 км в тыл от 2-й полосы, британцы не имели шансов подавить их, даже если бы смогли обнаружить. Конечно, заградительный огонь был бы не очень плотный, но атакам британцев бы помешал.

Cодержание: Западный фронт ПМВ; Первая Мировая Война.