Положение СЗФ. Часть 4.

Поэтому проблемой было не само отсутствие артиллерии, а невозможность использовать ее в полевом сражении из-за отсутствия людей, способных обслуживать всю массу артиллерии, и отсутствие средств для перевозки орудий. Но главное, тяжелая артиллерия нерационально использовалась. Германцы для прорыва фронта сосредотачивали около 200 орудий в одном месте, т.е. в принципе, СЗФ имел достаточно артиллерии для организации мощных ударов и контрударов, особенно с учетом наличия 300 легких гаубиц. Но русская тяжелая артиллерия была равномерно размазана по корпусам, а значит, бесцельно разбрасывала снаряды, пугая противника или сдерживая его локальные атаки.

Снарядов и патронов к июлю 1915 года армии Северо-Западного Фронта имели мало, а то и очень мало. В полках, правда, был полный комплект ружейных патронов, а этого хватило бы на неделю боя. Но вот во фронтовых запасах было не более 30 патронов на винтовку. (И на день боя не хватит…) К тому же в ходе отступления из Галиции были частично утрачены, частично эвакуированы в Киев, Ровно и Проскуров австрийские патроны. Поэтому некоторые части 3-й армии, вооруженные винтовками Манлихера, оказались «обезоружены». Трехдюймовых снарядов было от 300 до 350 на орудие, но пополнение запасов в 3-й, 4-й и 13-й армиях опустошило фронтовые склады, которые почти не пополнялись в течение полутора месяцев. Примерно таким же было положение со снарядами для легких гаубиц, только их было больше на складах, чем в войсках. Парадоксальной была ситуация со снарядами для тяжелой артиллерии. В армиях фронта снарядов было не более 200 на орудие, причем на батареи они поступали очень нерегулярно, но в это же время в крепостных арсеналах хранились сотни тысяч снарядов для тяжелой артиллерии. Такая ситуация объяснялась тем, что, во-первых, нарушенная (при размазывании тяжелой артиллерии по корпусам и дивизиям) организация тяжелых артиллерийских бригад не позволяла наладить правильное снабжение батарей; во-вторых, крепости и формирующихся в них полевые батареи должны были иметь солидный боекомплект, вне зависимости от положения со снарядами в полевых армиях (таковы были правила); в-третьих, крепостная артиллерия стреляла снарядами, которые не подходили для полевой артиллерии.

В-четвертых, выросшая с началом войны в полтора раза армия стала плохо снабжаться различным имуществом. Военное ведомство поставило под ружье более 5 миллионов человек, но поздно задумалось, что их всех надо кормить и одевать. В войсках неожиданно возник дефицит повозок, кухонь, сапог… Куда это все делось? В первую очередь – в 300 новых батальонов, появившихся в первой половине 1915 года. А в старых дивизиях пытались решить возникшие проблемы своими силами. Уже не 5%, а примерно 10% нижних чинов в боевых частях занимались хозяйством или были куда-то откомандированы – за дровами, за кожей на сапоги, за сукном на шинели, за деталями для повозок…

В-пятых, войска были охвачены повальной эпидемией строительства запасных позиций. Их возводили по приказу фронтового начальства, армейского, корпусного и даже полкового. Копали все. Вольнонаемные в тылу, саперные и строительные батальоны вблизи фронта, роты новобранцев позади первой линии окопов. Толку от этого было немного, ибо намеченные линии обороны оказывались бесполезны при прорыве фронта и обходе их с флангов, а деньги, время, силы и шанцевый инструмент терялись. Ну и, соответственно, солдаты, копавшие землю, не обучались искусству ведения боя.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.