Гуркизмы и ТАОН. Часть 2.

Но генерал Гурко пошел по третьему, революционному пути. Прямо на фронте из полков вычленялись 4-е батальоны, сводились в новые полки с добавлением маршевых батальонов. И в результате, в каждом корпусе появлялась новая «дивизия», не имевшая штаба, тыла, транспорта, средств связи, а также своих кавалеристов и саперов. Таким способом должны были быть сформированы примерно 60 новых дивизий. Но, понятное дело, практически без всякой артиллерии. (Даже к концу 1917 года в русской армии трехдюймовок хватило бы только на 200 дивизий.) В обычном корпусе после реформы Гурко так и оставалось бы две артиллерийские бригады с 72 легкими орудиями. С переводом батарей на четырехорудийные штаты в течение 1917 года из них были бы сформированы три полноценные артбригады. Только вот по планам Гурко в русской армии осталось бы всего по 2 орудия на батальон, вместо трех орудий в начале войны и вместо 2,33 орудия на батальон в 1916 году.

Но эту ситуацию можно было исправить. В армии возник излишек легких гаубиц приближавшийся к 150 единицам. Из них можно было начать формировать батареи для включения в артиллерийские бригады пехотных дивизий.

Но тут возникли новые сложности. Для формирования новых батарей в полевой и в тяжелой артиллерии стало не хватать лошадей. В России в 1917 году произошло то же самое, что случилось в Германии и во Франции в 1915-м. Рецепт борьбы с этой напастью также был позаимствован из иностранного опыта. Армия стала избавляться от кавалерии. При этом сокращался штат кавалерийских полков, но в кавдивизиях появлялись дополнительные пешие батальоны. Этот путь был очень похож на тот, который прошли армии, противоборствующие в Западной Европе. Вот только на Французском фронте конницу удалось заменить велосипедистами. На русских дорогах от велосипедных частей никакой пользы не было, и единственным способом сохранить подвижность войск было формирование мотопехоты. (Грузовики повышенной проходимости пришлось бы закупать в Северной Америке.)

Итак, новые дивизии-гуркизмы стали просто скопищем не знакомых друг с другом людей, превратить которое в боеспособные соединения было очень непросто. Для этого их нужно было хотя бы на полгода направить в тыловые лагеря и затратить миллионы золотых рублей на их оснащение. Но в реальности он и остались на фронте, где очень быстро были распропагандированы и разложились. На фоне неудач второй половины 1916 года и связанных с ними тяжелых потерь, армия вообще очень быстро разлагалась, а новые дивизии со слабым кадром и неустановившимися в них неформальными отношениями – тем более.

И даже то, что армия была неплохо вооружена (к концу 1916 года русские имели уже 6 пулеметов на батальон, что больше чем у австрийцев; а в 1917 году количество пулеметов в батальоне было доведено до 10) уже не могло повлиять на ее боеспособность.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.