Планирование и подготовка. Часть 2.

Итак, генерал Алексеев выбрал наступление на северо-западном направлении, в районе, где с осени 1915 года (после контрнаступления после Свенцянского прорыва) сохранилась высокая плотность русских войск при низкой плотности у германцев. Тем не менее, и в этом районе предстояло прорывать укрепленный фронт противника. Выбирая между одним прорывом и несколькими, Алексеев склонялся к прорыву фронта в нескольких местах. А потому с чистой совестью передал организацию прорыва в руки командующих фронтами Эверта и Куропаткина.

Тем не менее, Алексеев косвенно повлиял на развитие событий. В период его руководства Штабом Ставки оный занимался не только изданием директив и стратегическими вопросами, но также занялся распространением опыта ведения войны. В частности, войска и их начальники были ознакомлены с опытом прорыва укрепленного фронта во Франции и, в меньшей степени, с неудачным опытом Новогоднего наступления. Неудачный собственный опыт заставил русских военачальников обратиться к опыту французов. И именно на основе французского опыта был организован прорыв фронта во время Нарочской операции.

Из командующих фронтами также ни один не обеспокоился такой тактической задачей, как прорыв укрепленного фронта. Куропаткин в это время только вступал в командование фронтом после того, как заболел Плеве, и ему было не до организации наступления. Эверт подошел к делу организации наступления более основательно и добился усиления 2-й армии, на которую возлагалась задача прорыва фронта в районе озера Нарочь, 4 армейскими корпусами, конным корпусом и десятью дивизионами тяжелой артиллерии. За счет этого он создал мощную ударную армию, но организацией ее наступления заниматься не стал. Этим должен был заниматься уже командующий армией, которому на месте было виднее, где и как наступать. Эверт же ограничился хозяйственной подготовкой к наступлению и на фронте так и не появился, хотя 2-я армия в конце марта была единственной армией его фронта, которая вела активные действия. Потом он, правда, брал часть вины за неудачную подготовку и проведение операции на себя, но было уже поздно…

Командующим 2-й армией был генерал Смирнов. В свое время он неплохо зарекомендовал себя в 20-м корпусе, но со 2-й армией ничего выдающегося не сделал. На его счету была длительная оборона на Бзуре и Равке (с декабря по июль), Отступление из Польши (его армия все время находилась на относительно спокойном участке) и не очень удачное контрнаступление во время Виленской операции. Можно ли было этому человеку поручать подготовку наступательной операции стратегических масштабов, предполагавшей прорыв позиционного фронта германцев (а это, кстати, русским войскам до того никогда не удавалось)? Наверное, нет!! Но как бы там ни было, генерал Смирнов 11 марта заболел, и армия на несколько дней осталась без командующего. 15 марта ее временно принял генерал Рагоза. Он даже не успел войти в курс дела, не говоря уже о разработке плана операции. Своим решением от 15 марта он просто разделил армию на три группы, командиры которых (а это были старшие по службе корпусные командиры) уже сами должны были решать, где и как им прорывать фронт.

Короче говоря, каждая инстанция перекладывала решение на инстанции нижестоящие. И с каждым разом это ухудшало условия для проведения операции, дробило силы и снижало шансы хотя бы на успех прорыва фронта. Наступление тремя группами, конечно, не было ударом растопыренными пальцами, но это был толчок двумя ладонями вместо удара кулаком с размаху.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.

Вернуться в начало раздела: Нарочская операция.