Письмо Николая Горчакову (7 января 1854).

Два письма твои получил я одно скоро после другого, любезный Горчаков; прости, ежели на сей раз не своей рукой отвечаю: я обременен делами. Известие о геройском поведении войск наших в деле под Четати меня не удивило, но тем более с сердечным сокрушением узнал я об огромной потере их, ничуть не соразмерной с предметом, а еще менее мне понятной, как план действий. Реляция писана так неясно, так противоречиво, так не полно, что я ничего понять не могу. Я уже обращал твое внимание на эти донесения, писанные столь небрежно и дурно, что выходят из всякой меры. В последний раз требую, чтобы в рапортах ко мне писана была одна правда, как есть без романов и пропусков, вводящих меня в совершенное недоумение о происходящем. Здесь, например: 1) зачем войска были растянуты так, что в Четати стоял Баумгартен с 3 бат., в Моцецее Бельгард с 4-мя, а Анреп в Бойлешти, на оконечном левом фланге с главным резервом? 2) зачем по первому сведению о движениях турок Анреп не пошел им прямо в тыл, что, кажется, просто было, и от чего бы, вероятно, из них никто не воротился в Калафат? 3) Отчего Анреп с 15 эскадронами и конной батареей опоздал и не преследовал бегущих турок? Все это мне объясни, ибо ничего этого из реляций понять не можно.

Ежели так будем тратить войска, то убьем их дух, и никаких резервов не достанет на их пополнение. Тратить надо в решительный удар, – где же он тут??? Потерять 2.000 человек, лучших войск и офицеров, чтоб взять 6 орудий, и дать туркам спокойно возвратиться в свое гнездо, тогда как надо было радоваться давно желанному случаю, что они, как дураки, вышли в поле, и не дать уже ни одной душе воротиться; это простая задача, которой угадать не могу; но душевно огорчен, видя подобные распоряжения.

Итак, спеши мне все это разъяснить и прими меры, чтобы впредь бесплодной траты людей не было; это грешно, и, вместо того, чтобы приблизить к нашей цели, удаляет от оной, ибо тратить драгоценное войско тогда, когда еще много важного предстоит, и обстоятельства все становятся грознее.

Спеши представить к награде отличившихся и не забудь об убитых и раненых, пришли им списки.

Нетерпеливо ожидаю, что ты решишь под Калафатом, и надеюсь, что не вдашься в ошибку лбом брать укрепления, в которых удержаться нельзя будет, за огнем с противного берега. Гораздо важнее для нас ускорить переправу на нижнем Дунае; это мнение делит и фельдмаршал. Самое счастливое было б, кажется, воспользоваться случаем, ежели Дунай замерзнет, и сейчас овладеть Исакчей, Тульчей, Матчиным, а потом и Гирсовым, не идя далее до вскрытия реки, и тогда подвесть сейчас всю флотилию, а за ней магазин на судах, чтоб идти к Силистрии, устроить вторую переправу у Калараша и явиться под Силистрию с 8-й, 9-й и 15-й дивизиями и бригадой 14-й дивизии; если оно сделаться может, было бы славно. Тогда я бы не полагал сменять войск, а продолжать движение этими до Туртукая, а там, устроив переправу, присоединить и от 4-го корпуса, что сочтешь нужным, и приступить к осаде Рущука, 7-я же дивизия и, надеюсь, позднее и другая бригада 14-й дивизии остались бы для оконечности левого фланга, занимать крепостцы на правом берегу Дуная и близ Рени, Галаца, Браилова и Измаила.

Этих сил, кроме резервов, будет совершенно достаточно, чтоб оконечность левого нашего фланга совершенно обеспечить.

Сим кончаю. Дай Бог, чтоб все шло согласно моим желаниям без бесплодной траты людей, действуя сильно, решительно, не дробясь и тем приобретая превосходство над врагами без усилий, которые кроме славы, не приносят никакой пользы.

 

Посылаю Орлова к Императору Австрийскому, чтобы стараться придать ему более решительности; о последствиях узнаешь от Фонтона, который тогда их привезет из Вены.

Скажи-ка мне, что причиной восстания в Малой Валахии! Желательно мне это знать; необходимо это унять. Какое желание мог ты выгадать или понять у валахов и молдаван на счет их независимости, и какого желали бы себе образа правления? Разумеется, что об республике и слышать не хочу; а выбери они себе, кого хотят, из среды себя в господари, или воеводы, или князья, все равно, под общим моим и Императора Австрийского покровительством.

 

Собственноручная приписка Николая:

Теперь Бог с тобой; поклонись всем; молодцов от меня поблагодари; как мне их жаль! Поверить не можешь! Глупых распоряжений, ради Бога, не допускай, и с дураков, ежели были, примерно взыщи, я таких в армии знать не хочу; пора их вон, кто бы ни были, не пощажу, ей-ей! не пощажу.

Обнимаю от души. Твой искренно доброжелательный Н.

-----

 

Это очень важное письмо Николая I в Дунайскую армию. В излагаются взгляды Императора на три важнейшие в начале 1954 года темы: во-первых, на бой у Четати, в котором русские войска понесли тяжелейшие потери (главный виновник вскоре потерял свой пост); во-вторых, на планы на кампанию 1854 года на Дунае с постепенным занятием всей северной Болгарии (вскоре началась реализация именно такого плана); в-третьих, на независимость и государственное устройство Дунайских княжеств после войны.

Заметьте, Николай I прекрасно понимает, что дела на Дунае идут все хуже, командующий мало подходит для своей роли, а в войну скоро вмешаются Франция и Англия. Тем не менее, он не намерен лично отправиться на театр войны, чтобы навести в армии порядок и понять, почему армия не эффективна…

Предыдущее: Из переписки по делу у Олтеницы.

Следующее: Записка Императора Николая I о войне с Турцией.