Г. Кюль. Про План Шлиффена

На карту ставилось самое существование нашего (германского) государства, а потому все остальные соображения должны были отпасть. Лучшего операционного плана мы найти не могли. Вопросы политические являлись по преимуществу областью имперского канцлера, а намерения Генерального Штаба ему были известны. Адмирал фон Тирпиц с полным правом сетует в своих "Воспоминаниях" на то, что о вводе войск в Бельгию ему не было сообщено, хотя в соответствии с этим должны были бы немедленно быть приняты соответствующие меры на море.

…….

Таким образом, к тому времени, когда летом 1914 г. пробил роковой час, все было всесторонне обдумано. Преимущества наших операций выяснились тотчас же во время больших боев в августе. Действия противника мы сумели вполне подчинить нашей воле, его контрмеры не достигали цели и запаздывали, как это и предсказывал граф Шлиффен. Инициатива была в наших руках. В конце августа противник отступал по всему фронту и уже намеревался отходить за Сену. Что же случилось бы, если бы мы выиграли битву на Марне, а мы должны были ее выиграть, если бы этому не помешали собственные ошибки. Результаты были бы еще более благоприятны для нас, если бы мы с самого начала в нашем операционном плане ближе придерживались основной идеи графа Шлиффена. Что стали бы тогда говорить у нас о "милитаризме".

События 1914 г. оправдали взгляды графа Шлиффена. Мы не будем подобно адмиралу фон Тирпицу иронически говорить о "рецептах" покойного графа Шлиффена для одержания побед, которым армейское командование якобы "слепо доверяло". Мы в Генеральном Штабе таким "рецептам" не верили, но, что касается его плана, то таковой был правилен. Наше отечество могло бы лишь пожелать, чтобы при его осуществления нас вел дух "покойного Шлиффена" подобно тому, как Сид Кампеадор после смерти продолжал своих воинов вести к победе.

Из militera.lib.ru/h/kuhl/08.html (Германский генеральный штаб)

Это типичное немецкое высказывание о плане, разработанном Шлиффеном. Немецкий гений стратегии остается вне подозрений, обвинения выдвигаются только против его последователей. Но заметьте, генштабисты снимают с себя ответственность за то, что войска застряли в Бельгии, и возлагают ее на дипломатов. Это тоже очень типично для немцев. Но отметим также и то, что План Шлиффена имел одно неоспоримое достоинство: исполнители в него верили. Правда их уверенность стала излишне сильной после победы в приграничном сражении.