Танковые клинья и танковый цемент

Удачное начало Второй Мировой Войны для Германии во многом объясняется тем, что удалось создать новую стратегию и новую тактику ведения войны. Причем стратегия быстрой войны была очень удачно дополнена тактикой глубоких прорывов подвижных соединений, основой которых были танковые войска. Одновременно, германская тактика предполагала почти полное отсутствие танковой поддержки пехотных частей. Полной противоположностью оказалась французская стратегия, рассчитанная на изматывание противника. Соответственно, и танковые войска в ней предназначались (за небольшим исключением) для непосредственной поддержки пехоты. То есть танки должны были, в первую очередь, цементировать оборону. Польская и Французская кампании стали настоящим триумфом германской стратегии применения танковых войск. Казалось бы, найден идеальный вариант их использования. Но очень скоро оказалось, что это не так.

Но сначала заметим, что в РККА формально танкам отводилось такое место, как и в германских стратегиях. Но танковые удары предполагалось наносить на оперативную глубину порядка 100 км, а не на стратегические расстояния порядка 500 км. Но на самом деле организация бронетанковых войск не позволяла их использовать в отрыве от общевойсковых соединений, поэтому де-факто танки, как правило, использовались для поддержки пехоты.

Во время летне-осенней кампании 1941го года казалось бы, стратегия блицкрига и максимальной концентрации танков на острие прорыва вновь себя оправдала. Однако, у нее с самого начала стали выявляться слабые места. Уже во время первой удачной наступательной операции Вермахта в Белоруссии оказалось, что если окруженный противник старается вырваться из окружения, подвижным частям приходится поддерживать пехоту. Еще хуже, когда противнику удается хотя бы слабый контрудар, и он перерезает пути снабжения танковых соединений. Под Острогом свежей 11-й танковой дивизии немцев повезло, и она смогла удержать позиции. 7-ю танковую дивизию под Минском рассекли пополам, и ей дали разрешение на отход. Лишь нерасторопность противника спасла ее 27 июня от разгрома. А 8-я тд под Сольцами в июле 1941-го уже просто драпала. Во всех этих случаях танковые части несли неоправданные потери. Это было слабостью стратегии блицкрига в чистом виде, но катастрофической ситуация не выглядела. Катастрофа состоялась зимой 1941-1942. Контрнаступление под Москвой только чудом не привело к грандиозной катастрофе для германской армии. Танковые дивизии оказались малополезны в обороне, когда противник опрокидывает пехотные части вне полосы танкистов. В итоге, даже немцам пришлось создавать отдельные танковые роты и батальоны для цементирования пехотных порядков. В это же время РККА перенимала у противника опыт ведения танковых наступлений. И тем не менее, советские военачальники редко применяли глубокие удары танками, так как опыт войны показывал уязвимость танков в отрыве от пехоты. Неожиданный удар средней глубины мог быть гораздо эффективнее. А глубокие удары нередко превращались в танковые рейды.

В 1944 – 1945м Красная Армия наносила глубокие удары танковыми войсками. Но советское танковое наступление в конце войны не было аналогом немецких блицкригов с 1939го по 1941й. Прорыв фронта, развитие прорыва на оперативную и развитие прорыва на стратегическую глубину обеспечивалось разными соединениями. А тяжелые танки и самоходки, обеспечивавшие первоначальный прорыв фронта, могли затем эффективно отражать фланговые контрудары противника. Германская же армия в 1941м практически не использовала тихоходные тяжелые танки (которые у нее имелись), и потому ее танковые клинья были очень уязвимы для фланговых ударов. Да и потери танковых войск при прорыве обороны были слишком велики. Немцев за это наказывали мало, но это не означает, что принцип использования БТВ был правильным.

Таким образом, победила стратегия взвешенного использования танков, а крайности остались в истории.