Итоги отхода. Часть 4.

Интересно заметить, что в русских документах, относящихся к периоду отхода к Бугу, наблюдается сильная путаница в датах. В нескольких источниках указывается, что 4-я армия потерпела поражение у Седлеца 21-го августа. У Седлеца 4-я армия потерпела поражение еще 12 августа, а 21-го ее уже били восточнее Буга. Прорыв 21-го корпуса у также иногда относится к 22-му августа, в то время как германские историки заявляют о том, что этот прорыв имел место 15-го августа, а 17-го из-за этого прорыва отступали 12-я и 1-я русские армии. (Зайончковский утверждает, что и отход 3-й и 4-й армии был связан с поражением 21-го корпуса, но это не совсем верно. Они в очередной раз не смогли сдержать давление армий Макензена.)

Заметим также, что все директивы генерала Алексеева, выпущенные после 10 августа и ранее 25 августа, также запаздывают на несколько дней. В них отражается ситуация, имевшая место по германским данным на 3 – 5 дней раньше. Вполне вероятно что, имел место подлог документов, вопрос лишь в том, где именно, когда именно, и зачем?! Но в принципе, за счет этого подлога удалось скрыть масштабное поражение русских армий на Буге, на Нареве и у Бельска. Также удалось скрыть небоеспособность 4-й армии к моменту выхода к Бугу.

А небоеспособность части армий СЗФ объяснялась не только потерями, не только дефицитом оружия и боеприпасов, но и разложением армий. Стойкость войск приближалась к нулю, невыполнение приказов и ложные донесения по всей командной вертикали стало нормой, многочисленны были факты массовой сдачи в плен. А после перехода через Буг, в густых лесах Полесья и Беловежской пущи, намного больше стало случаев дезертирства.

В победу над Германией в армии никто больше не верил. Надежа была лишь на то, что где-нибудь противник остановится, а на Западе начнется наступление, и германцам будет уже не до русских. Кроме неверия в свои силы важным было непонимание причин собственных неудач. Солдаты винили офицеров, офицеры – генералов, генералы – военное министерство. Все понимали, что дела идут плохо; что дальше будет только хуже: солдатам и офицерам – смерть, генералам – позор, но не было понимания того, как можно исправить положение. От этого в армии будет нарастать раздражение, а потом и ожесточение, но не по отношению к врагу, а по отношению друг к другу. Эти процессы пока шли незаметно, но пройдет время, и они выйдут наружу. А механизмы их торможения и подавления, которые существовали в армии мирного времени и были основаны на дисциплине, авторитете начальников, престиже армии и ее корпоративном духе, уже перестали работать. И дальше будет только хуже, поскольку армия будет становиться все слабее и слабее, но так и не сможет переосмыслить и переработать весь негативный опыт июля и августа 1915 года.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.