Головин Н.Н. Восточная Пруссия 1914. Часть 7.

... Из суммы этих событий ген. Епанчин и мог верно предугадать действительную обстановку. Но, вследствие плохой организации службы штаба, его приказ № 118 не был передан с надлежащей экстренностью. В результате все дивизии запоздали с выступлением на несколько часов. Раньше других выступила центральная дивизия (27-я), начальнику которой сам командир корпуса протелефонировал около 3-х часов ночи о необходимости спешного выдвижения вперед.

Запоздание выступления двух фланговых дивизий сыграет известную роль в бою 7/20 августа, и 25 и 40 дивизии будут упреждены немцами в развертывании, и им придется завязывать встречный бой в неблагоприятных для них условиях.

К ночи на 7/20 августа сторожевое охранение 25-й пехотной дивизии выдвинулось на линию Ласдинелен – Аугступенен; в 6 час. утра 7/20 августа центр и левый фланг охранения были потеснены немцами. Это наступала левофланговая дивизия (35-я) XVII германского корпуса. Разгорелся встречный бой. Немцы сразу же развернули свою артиллерию и начали атаку подходившей по частям 25-й пех. дивизии. В распоряжении начальника этой дивизии ген. Булгакова, кроме 25 арт. бригады, находился и 25 мортирный дивизион.

Центр 25 пех. дивизии поддался назад, правофланговый же полк (97 пех. Лифляндский), успевший занять район к востоку от д. Ласдинелен и имевший против себя левый фланг германской дивизии ген. Бродрюка, прочно удерживал захваченный им район.

С 10 до 12 часов дня левый фланг германской пехотной дивизии № 35 продолжает энергично давить на центр русской 25 пех. дивизии, которая осаживает до линии Гудин, Ионасталь. Одновременно с этим центр и правый фланг 35 пех. дивизии решительно атакует левофланговые части 25 пех. дивизии и левый фланг соседней 27 русской дивизии. Последний загибается несколько назад; первые же, осаживая назад и стремясь не потерять боевой связи направо и налево, образуют новый фронт в северо-западном направлении. В результате одна бригада 35 германской пех. дивизии оказывается в мешке. Этим пользуется русская артиллерия. С севера она простреливает этот мешок двумя батареями 25 арт. бригады, находившимися в районе 97 пех. Лифляндского полка; с юга на поддержку соседу работают две батареи 27 арт. бригады, переменившие для этого свой фронт почти на 60 градусов.

Пехота 35 германской дивизии, применявшая массивные построения, жестоко разстреливается русской артиллерией. Немцы залегают, и их давление на центр 25 дивизии прекращается.

Когда ген. Булгакову выясняется то критическое положение, в которое попали немцы, он отдает приказ своему правому флангу перейти "в самое решительное наступление". Одновременно с этим его сосед, начальник 27 пех. дивизии ген. Адариди направляет два баталиона 107 пех. Троицкого полка для контратаки немцев, попавших в мешок, в их правый фланг. Но германская артиллерия сосредотачивает все свои усилия, чтобы затруднить контрнаступление русской пехоты.

Около 3-х часов дня немецкая пехота дрогнула и стала отходить назад, очищая поле битвы.

Ген. Булгаков отдает приказ "об общем переходе в наступление на всем фронте. Но потери, понесенные полками 25 пех. дивизии, а, главным образом, опять немецкая артиллерия, взявшая на себя прикрытие отступления своей пехоты, мешают развитие этого наступления. Около 6 час. вечера ген. Булгаков получил распоряжение командира III-го корпуса ограничить преследование противника огнем. Главные силы 25 пех. дивизии останавливаются на фронте Ласдинелен, Содинелен. За 7/20 августа эта дивизии потеряла убитыми и ранеными 35 офицеров и 3.145 нижних чинов.

В ее руки попало несколько сот пленных. Потери 35-ой германской пех. дивизии тоже были велики. На брошенном ими поле боя нами зарыто более 1.000 немецких трупов.

………

Центральная дивизия III-го корпуса - 27-я пехотная выступила, как мы уже говорили, раньше 25-ой и в 7 часов утра успела развернуться на рубеже, указанном ей командиром корпуса. К этому времени окончательно выяснилось немецкое наступление по всему фронту. На правый фланг 27-ой пех. дивизии, вел наступление правый фланг 35-ой германской дивизии; центр и левый фланг 27-й дивизии был атакован левофланговой бригадой 36-й герм. пех. дивизии. Около 8 часов утра все охранение 27 пех. дивизии оттеснено немцами. Разгорался артиллерийский бой. Тяжелая немецкая артиллерия стреляла непрерывно из-за реки Роминте. Около 9 часов началось наступление германской пехоты, которая, недооценивая стойкость русских войск, видимо хотела сбить их с одного маху.

Сначала немцы передвигались вперед перебежками по отделениям, искусно пользуясь холмистой местностью; при этом их густые цепи несли большая потери от 1-го дивизиона 27 арт. бригады. Подойдя к нам ближе, чем на 1.000 шагов, немцы попали в сферу действительного ружейного и пулеметного огня обороняющегося. Здесь сказались плоды отличной постановки стрелкового обучения в русской армии после опыта Японской войны.

Бросившияся было с большим порывом вперед германские цепи могли пробежать только 200-300 шагов, после чего залегли. Потери немцев были огромны. Местами их линии полегли полностью с офицерами. Позднейший осмотр поля боя показал, что большинство убитых в этой полосе были поражены в голову и грудь. Это были люди 5 гренадерского и 128 пех. полков (71 бригады 36 пех. дивизии).

………

После неудачной попытки молниеносного удара германцы повели подготовку огнем всех видов, и под прикрытием его стали накапливать силы для новой атаки. Развиваемый ими артиллерийский огонь по всему фронту 27 пех. и соседних дивизии достиг чрезвычайного напряжения; стоял непрерывный гул.

После 11 часов дня немцы повели сильное наступление против правого фланга 27-ой дивизии. Они стремились этим способом расширить тот мешок, который они сделали на фронте русской 25 пех. дивизии. Правый фланг 27-ой дивизии, хотя должен был немного осадить назад, но прочно держался. На этом участке боя действовал с особенным искусством 2-ой дивизион 27 арт. бригады. Вот свидетельство командира 105 Оренбургского пех. полка о действии в этот период боя одной из батарей (№ 6) этого дивизиона: "Я лично видел блестящие действия этой лихой батареи... Густым цепям противника, наступавшим на мой правый участок и на части 25 пех. дивизии, 6-ая батарея наносила громадные потери и, благодаря этому, 100-й полк (100 пех. Островский полк, дравшийся на левом фланге 25 пехотной дивизии), два раза отступавший, снова переходил в наступление, и немцы не могли произвести охвата участка, занимаемого 105-м полком. Опушка рощи, занятая тремя ротами оренбуржцев, обстреливалась сильным артиллерийским огнем, под прикрытием которого неприятельская пехота вела атаку на лес, но в это время 6-ая батарея переносила и сюда свой губительный огонь и заставляла противника спешно отступать"...

Между 2 час. 30 мин. и 3-мя час. дня германцы вновь попытались атаковать центр и левый фланг 27 пех. дивизии.

При этом, против центра этой дивизии произошел следующий эпизод: две германская батареи попробовали выехать на открытую позицию в 1.200 шагах от наших цепей. Немцы жестоко заплатили за этот опыт. Обе батареи успели сделать всего один выстрел, после чего буквально погибли под ураганным огнем батарей 1-го дивизиона 27 арт. бригады. Через несколько минут расположение германских батарей и зарядных ящиков представляло собой сплошное кладбище людей и лошадей. Позднее, при переходе в контратаку обе эти батареи в состав 12-ти пушек и 24 зарядных ящиков были взяты 108 пех. Саратовским полком.

Разгром этих батарей сразу же прекратил немецкое наступление против центра 27 пех. дивизии; но против левого фланга дивизии наступление продолжалось. Здесь немцы производили другого рода опыт.

Немецкая пехота пошла в атаку линиями густых цепей. Стройность движения была поразительная. Видно было, как соблюдалось равнение. Некоторые начальники ехали верхом среди войск. Наша артиллерия подпустила их на действительную дистанцию и затем покрыла их ураганным огнем. Стройность движения быстро исчезла; немецкая пехота разбилась на кучки, а затем залегла.

………

Между 3 и 4 часами начался отход немецкой пехоты. Сначала уходили отдельные люди, а затем неудержимой волной хлынула назад вся боевая линия. Вся германская артиллерия открыла жесточайший огонь, чтобы прикрыть это отступление.

Еще ранее от командира корпуса ген. Епанчина было получено приказание начать преследование, в виду начавшегося отхода немцев на всем фронте корпуса. Общее преследование не могло быть исполнено немедленно в широких размерах, так как части дивизии были перепутаны, дивизионный же резерв весь израсходован. Вместе с этим, бросившияся было вперед части скоро были остановлены сильнейшим огнем неприятельских батарей, обуздать которые наша артиллерия была не в силах.

В 4 часа 30 мин. ген. Адариди получил по телефону приказание командира корпуса прекратить преследование неприятеля, "в виду общего положения дел".