Головин Н.Н. Восточная Пруссия 1914. Часть 11.

В ночь на 8/21 августа главные силы немецкой армии ускользают из-под ударов русских войск. Каким образом выпустил их ген. Ренненкампф? Вот вопрос, который часто ставится при описании операции, имевшей место в Восточной Пруссии в 1914 году.

Особенностью современного огневого боя, принимающего решительный характер уже на дальних дистанциях, является то, что отрыв от врага значительно облегчается, уже в 1914 г. война показала, что в этом отношении условия облегчились даже по сравнению с Русско-Японской войной. Одержавший успех обороняющейся, разбивший своего врага огнем, не может скоро обнаружить ухода атаковавшего его противника. Узнать это он мог бы лишь в том случае, сам немедленно поведет решительное наступление. Последнее же является коренным изменением первоначальной точки зрения обороняющегося, и вполне естественна его осторожность к подобной перемене. При современном развитии авиации удача отрыва становится в большую зависимо от того, какая из сторон господствует в воздухе. Но в начале войны авиация, вследствие своего младенческого состояния, не могла оказать своего влияния.

15 сентября 1922 г. появилась статья французского генерала Кюньяк, озаглавленная "Проблема Марны". Вот небольшая выдержка из заключения этого авторитетного писателя:

"Судьба благоволила союзным армиям между 6 сентября и 12 сентября, послав исключительный случай, которым они могли бы воспользоваться... Мы узнаем в настоящее время, что на фронте немецкой армии произошел в решительные дни сражения разрыв, причем вблизи него у немцев не было никакого резерва; что этот разрыв существовал с 6 по 12 сентября и что в течение 3-х суток с 8 по 10 сентября (с 26 по 28 авг ст. ст.) он был шириною в 50 километров и, можно утверждать, не был защищен. Чтобы усилить иронии судьбы, мы видим, что случайно как раз против этой бреши очутился и кавалерийский корпус в составе 3-х французских и одной британской кавалерийских дивизий..."

"Напрасно строить гипотезы о том", пишет дальше этот же генерал, "к каким результатам могла привести победа, был ли бы для союзников реванш за Седан или, как опасался Бюлов, "уничтоженее 1-ой армии" и затем "окружение правого германского фланга?" Если бы не было этого громового удара, закончившего бы в течение 3-х месяцев войну, можно считать, что в худшем случае германцы не могли бы задержаться на р. Эн и что наименьшим успехом союзников было бы отступление немцев с территории Франции."

Мы привели этот пример для того, чтобы показать, что трудность узнать то, что за внешним контуром противника образовалось пустое пространство, имела место на всех театрах войны, а потому произносить осуждение командованию 1-й русской армии следует с большой осторожностью.

Вспомните, в каких условиях происходило 7/20 августа сражение у Гумбинена. Русские сами не атаковали, а были атакованы немцами, причем они были в полтора раза слабее последних. Потери были велики. В штабе Ренненкампфа раздавались голоса о необходимости отойти назад. То, что происходило по ту сторону неприятельского фронта, никому не могло быть известным, и потому было совершенно логичным предполагать, что на следующей день немцы поведут еще более энергичное наступление.

В этом случай картина могла рисоваться далеко не в розовом свете. Резерва в распоряжении генерала Ренненкампфа нет, если не считать 116 Малоярославского пех. полка, догонявшего свою 29 пех. дивизию и направленного для отгона немецкой кавалерии из Пилькалена. 28 пех. дивизия должна была считаться выведенной на ближайшие дни из строя и, таким образом, дальнейшее углубление немецкого охвата нашего правого фланга грозило окружением 29 пех. дивизии и захватом прямых путей сообщения с головными станциями единственной железной дороги. С полным правом более осторожный полководец отдал бы приказ своей армии осадить на один переход назад. Но генерал Ренненкампф с присущей ему энергией решает все-таки оставаться на месте и продолжать бой. Вполне естественно, что, несмотря на всю свою смелость, он не решает двигать вперед III корпус, пока не улучшится положение на правом фланге армии. К тому же III корпус понес в бою 7/20 августа тяжелые потери и при предстоявшей ему лобовой атаке мог совершенно разбиться.

Вследствие этих причин ведение боя русскими в день 8/21 августа принимает вялый характер. На правом фланге 116 пех. Малоярославский полк, вместе с правым флангом 29-й пех. дивизии выправляют катастрофическое положение, создавшееся накануне. На фронте трех дивизий III корпуса ограничиваются огневым боем против окапывающихся за р. Роминте частей неприятеля. На левом фланге 30-я пех. дивизия осторожно продвигается вперед, теснить немцев и занимает фронт Гавайтен-Клещовен. Конница генерала Хана Нахичеванского бездействует, но 1-я кавалерийская дивизия, поддержанная частями 5-ой стрелковой бригады, выясняет к вечеру уход немцев. 8/21 августа начальник 1-ой кавалерийской дивизии генерал Гурко донес: "Разведкой подтверждается отход противника на Летцен как из района занимаемого мною, так и вдоль железной дороги Маркграбова-Летцен и Лык-Летцен. На этих путях видны следы биваков, окопов и засек. Разъезд, доходивший до местности Видминен, уже противника сегодня в час дня не застал".

Таким образом, к вечеру 8/21 августа отход немцев выяснился. Тем не менее, распоряжений о дальнейшем наступлении главных сил армии отдаются генералом Ренненкампфом лишь 9/22 утром, а само движение начинается лишь после полудня этого дня. Подобная пассивность 1-ой армии является прямым последствием той форсировки, с которой велись вперед войска перед Гумбиненским сражением. Пройдя с места своего сосредоточения около 110 верст (считая по прямому направлению) и выдержав ряд боев, 1-я армии вынуждалась самой силой вещей к задержкам. Причиной являлось неустройство тыла. И это неустройство отнюдь не было следствием какой-либо нераспорядительности штабов, а было совершенно нормальным результатом преждевременного выступления из районов сосредоточения. Согласно организации войсковых обозов, пехотные дивизии могли удаляться от железнодорожной линии, сохраняя правильный кругооборота обозов, на 2-3 перехода. При большем удалении требовалось привлечение к кругообороту корпусных и армейских транспортов, которые полностью еще не прибыли в 1-й армии. Существование постоянного и правильно действующего кругооборота обозов является важнейшим условием ведения современного огневого боя. Иначе армии вынуждена будет постоянно останавливаться, выпускать из-под своего преследования разбитого противника, и что еще хуже, прерывать бой и отходить назад из-за недостатка снарядов.

Хотя 1-я армия и отошла от границы всего на полтора перехода, но головные станции, на которые могли базироваться ее обозы, находились в Вержболово и к востоку на перегруженной перевозками железнодорожной линии. Разстояние это для некоторых дивизии превышало 2-3 перехода. … Мы знаем, что генерал Ренненкампф решил дать дневку армии 7/20 августа. Но вместо дневки войскам пришлось выдержать крупное армейское сражение. Силою самих вещей несостоявшаяся дневка должна была превратиться в приостановку на поле сраженья.

……

К вечеру 10/23 августа корпуса 1-ой армии достигли линии Пеленинкен-Даркемен. В этот вечер фронт отступающих германских сил находился на линии Лаблаукен-Гердауен. Таким образом, разстояние между главными силами обеих сторон достигало 20 верст на северных флангах и 35 верст на южных флангах.

К вечеру 10/23 августа в штабе 1-ой армии выясняется, что армия противника отступает на запад к переправам на р. Алле. Отделив около дивизии на Растенбург, генерал Ренненкампф приказывает поэтому продолжать движение вслед за уходящим противником на фронт Дамерау-Гердауен с разведкой по линии Лабиау, Кенигсберг, Растенбург, Летцен.

Гумбиненское сражение открыло глаза генерала Жилинского и его штаба на тот риск, которому подвергалась армии генерала Ренненкампфа, вторгаясь всего с 6-ю дивизиями в Восточную Пруссию. На основании этой запоздалой оценки обстановки Главнокомандующий Северо-Западным фронтом включает в состав 1-ой армии II-ой корпус, входивший ранее в состав 2-ой армии и находившийся в районе Лыка. Генерал Ренненкампф направляет этот корпус к Ангербургу.

Вечером 13/26 августа XX, III и IV корпуса достигли указанной им линии; II-ой корпус подошел к Ангербургу. Таким образом, фронт 1-ой армии продвинулся за эти 3 дня на 50 верст вперед, что требовало от пехоты общего марша в 75 верст, т. е. суточные переходы были в 25 верст. В условиях полного неустройства тыла эти нормальные переходы превращались в усиленные. Таким образом "нагнать" главные силы 8-й германской армии корпуса ген. Ренненкампфа фактически не могли.