Стратегическая ситуация к августу 1915.

Сейчас мы переходим к рассказу о событиях августа и сентября 1915 года, т.е. к рассмотрению второй части периода, получившему наименование «Великое отступление». Но это лишь пропагандистское клише, использовавшееся как имперским правительством, так и белым движением. Правильнее назвать это время «Гибель и разложение», ибо к его концу русская армия почти утратила и боеспособность, и управляемость.

К началу августа было очевидно, что русская армия потерпела полное поражение на всех фронтах борьбы с Германией. Войска израсходовали почти все запасы вооружения и боеприпасов; истощились сколько-нибудь обученные людские ресурсы; накопилась усталость от непрерывных и неудачных сражений; не было даже возможности перевезти резервы с Кавказского фронта. И даже то, что по числу штыков на фронте русская армия все почти не уступала противникам (в Действующей армии, исключая Кавказский Фронт, было около 130 дивизий, в которых насчитывалось около 1,05 миллиона штыков, а у противника не более 120 дивизий – 1,15 млн. штыков) не влияло на критичность ситуации. Ведь, если бы не были приняты срочные меры, ситуация в дальнейшем неизбежно стала бы хуже, так как германцы и австрийцы с легкостью восполняли свои потери во время затишья на остальных фронтах. Так же у немцев не было недостатка боеприпасов (но иногда тыловые службы не успевали их подвозить), и с вооружением у них не было проблем, пока они двигались вперед и собирали оружие с поля боя.

Далее нужно заметить, что непрерывного позиционного фронта, который позволял бы продолжать войну с минимальным расходом людских и материальных ресурсов, больше не было. Вместо него было множество более или менее подвижных участков, на которых война носила «полупозиционный» или маневренный характер. Ситуация требовала изменения форм и методов борьбы. Нужно было отказаться от неподвижности фронтов, чтобы улучшить состояние армии и дать ей передышку. Нужно было попытаться перейти к «малой» войне, чтобы нивелировать преимущество противника к технике. Нужно было любым способом стать подвижнее врага, чтобы перегруппировать армии и перехватить у противника инициативу, и чтобы враг сам стремился сделать фронт неподвижным как можно скорее.

И при этом русские армии, измотанные непрекращающимся давлением противника, все еще находились в Польском мешке. Его глубина сократилась до 170 км, но и ширина теперь составляла лишь 150. Возможный прорыв противника на флангах Польского мешка все еще был крайне опасен. В этом смысле действия германцев в Прибалтике пока не несли непосредственной опасности для русской армии, но при отсутствии войск севернее Вильно ситуация и там могла стать критической менее чем за неделю. Германцы же были готовы продолжать давить на фланги Польского мешка и одновременно стремились эти фланги обойти.

Но русские еще сохраняли две важнейшие железные дороги, ведущие в Польшу: Петроградско-Варшавскую и Московско-Варшавскую. А значит, еще сохранялась возможность снабжать войска, эвакуировать из Польши ценное в военном смысле имущество и даже перевозить войска из Польши в стратегически важные районы – Брестский, Виленский и Двинский.

Противник уже прорвал укрепленные линии Нарева и Вислы, а русская армия была слишком слаба, чтобы перейти в наступление в ближайшем будущем. Поэтому крепости на Висле и Нареве утратили свое значение. Они могли только на короткое время блокировать вражеские коммуникации, но ценой гибели многотысячных гарнизонов. Зато выросло значение крепостей на Немане и Брест-Литовска, которые могли стать опорой для отходящих армий, а затем плацдармами, с которых могло бы начаться контрнаступление. Не потеряла еще свое значение и крепость Осовец, которая перекрывала кратчайшую линию коммуникаций между Восточной Пруссией и Подляшьем.

Помочь русской армии могли бы согласованные действия ее союзников. Но сербы и итальянцы не были готовы к активным наступательным действиям против Австро-Венгрии, а французам с англичанами не очень хотелось ускорять подготовку большой операции, хотя они уже имели все возможности для перехода в наступление. Командование союзничков эгоистично позволяло русским и немцам уничтожать друг друга, надеясь одержать потом победу малой кровью. Поэтому русской армии в течение августа 1915 года приходилось рассчитывать только на свои силы. И, в принципе, о том, что никакого наступления союзников не будет, русское командование было осведомлено. А потому оно обязано было в течение августа строить планы, основанные на независимости от действий союзников. Т.е. нужно было считать, что союзники не отвлекут на себя дополнительные силы немцев. А если бы они смогли это сделать, это был бы приятный бонус для русского командования, но не более.

Вернуться в содержание: Русский фронт Первой Мировой Войны.